| |
Трели Гурвича
Сначала Гриша пригласил меня сделать хореографию для фрагмента из мюзикла «Вестсайдская история», потом — посмотреть отрывок из «Кордебалета». Он очень часто просил меня проконсультировать его по поводу того, как танцуют его актеры. Он так ими восторгался: «Они талантливые, поют, играют, танцуют, бьют стэп и не хуже, чем настоящие балетные». Это и на самом деле было так, потому что Гриша с ними работал, как с настоящими западными артистами в шоу-программе. Со своими артистами он был строг и в то же время очень внимателен к ним, любил то, что делали.
Обычно он звонил мне и говорил:
— Приезжай, посмотри спектакль,
Или:
— Приезжай, дай маленькую хореографию
Потом мы встретились в Международном культурном центре в Москве. Он позвал меня:
— Таранда, приходи. Там буду я.
Там были еще Виноградов, выпускавший журнал «Континент», и несколько серьезных
людей, которые объединились для того, чтобы проводить свою театральную политику. Гриша предлагал создать равные условия для частных и государственных театров. Ведь театр Гурвича и театр Таранды в чем-то очень похожи, но тем не менее мы были поставлены в совершенно неравные условиях по сравнению с государственными театрами. К сожалению, кроме него этот вопрос сейчас никто поднимать не будет, потому что ни у кого из руководителей театров, в том числе и у меня, нет на это ни времени, ни сил. Только Гриша мог бы довести эту идею до конца. Конечно, и я, и другие режиссеры частных антреприз помогали бы ему, это была классная идея.
А вот другой Гришин потрясающий проект нам удалось осуществить. Он предложил собрать три мощных коллектива — мой балет, свой театр и Башкирский ансамбль народного танца и сделать большую шоупрограмму типа Реверданса, которую сделали в Англии, под хорошим названием «Русские вечера в Европе». Мы ему сказали: «Гриша, чтобы сделать такую программу нужны сумасшедшие деньги». Он решил эту проблему гениально просто: каждый коллектив делает свой блок, а мы, режиссеры объединяем все это сквозным действием, либо общим началом, либо связками. Не надо большой драматургии, надо сделать театральное шоу с пением и танцами, фольклором и классикой. Это и в самом деле получилось здорово. Мы — два частных театра -»Летучая мышь» и Имперский русский балет вместе с Башкирским ансамблем народного танца под эгидой Международного культурного центра сделали грандиозное шоу и без больших финансовых затрат. И сделали его, благодаря Григорию Гурвичу. С программой «Русские вечера в Европе» мы ездили в Бельгию, Голландию, Люксембург. В маленьком Люксембурге наше шоу собрало десять тысяч зрителей.
Что касается человеческих качеств Гриши, то он был и смешной, и трогательный, и очень активный, даже пугающий своей активностью. Он мог позвонить в 12 ночи.
— Таранда, приходи ко мне.
— Гриша, я только пришел с работы.
— Приходи, нам надо поговорить.
Он говорил быстро, коротко и ясно. Я приходил, его жена накрывала стол. В первую очередь надо было поесть и как следует. Стол ломился: первое, второе, третье, десерт, торт, тарелка, а то и две с пирожными, домашние разносолы, конфеты. Все это запивалось киселем, компотом, чаем, чем угодно. Это был какой -то ужас еды, но все поедалось им и мной с громадным удовольствием. При этом Гриша говорил: «Надо худеть, но сначала мы поедим». В процессе еды мы говорили о творчестве. Его идеи были очень интересны, но он бросал их как бы мимоходом и только после застолья приступал к тому, ради чего позвал меня:
— Ну вот, теперь можно поговорить о серьезных делах.
Любопытный эпизод произошел у нас во время нашей поездки с программой «Русские вечера в Европе». Гриша знал мое увлечение казино и то, что я люблю играть, несколько раз говорил:
— Таранда, поехали играть в рулетку
— Ну Гриша, это такая штука...
— Завтра у нас спектакля нет, поедем.
И мы поехали в казино за сорок километров. С нами было еще два человека. В казино Гриша сначала только смотрел. Со стороны это выглядело забавно: крупный мужчина в костюме, в очках, очень серьезный, подходил к каждому столу, как бы прицениваясь к сценарию — где и как он будет играть. Время от времени он подходил ко мне:
— Выиграл?
— Пока нет.
— Ну-ну. Выиграешь определенную сумму — уходи, больше не играй.
Потом он начал играть сам и мы покинули казино только в четыре часа утра, хотя ехали только на час — посмотреть, чуть-чуть поиграть и уйти. По-моему, мы оба проиграли, но немного, так что расстройства никакого не было.
Естественно, мы страшно устали. В машине немного поговорили о своих впечатлениях от казино — не театр, но любопытно, и вдруг Гриша захрапел. Он посвистывал, похрюкивал, причмокивал. Мы испугались, решили, что ему плохо. И тут он открывает глаза и говорит:
— Ребята, я вас не разбудил?
Мы просто рухнули от хохота.
— Гриша, мы подумали, что у тебя плохо с сердцем.
— Да нет, все нормально. Это я так посапываю в сне.
Деликатный Гриша, знал свой недостаток. Мы поехали дальше. Гриша опять уснул и здесь началась истерика у всех. Мы надрывались от хохота под трели Гурвича. Кончилось это тем, что таксист нас высадил. В следующий раз, когда у нас был длинный переезд на автобусе, я старался с ним разговаривать, чтобы он не спал. В автобусе все уже заснули, в какой-то момент отключился и я. Гриша тут же захрапел. 50 человек разом открыли глаза. Сначала никто ничего не понял, а когда разобрались, то весь автобус затрясся от хохота. Тут Гриша просыпается и говорит:
— Всем с добрым утром. Ребята, если вы хотите спать, то спите, пока я разговариваю, потому что, когда я засну, вам уже спать не придется.
Мы много раз приходили к нему в театр. Замечательные вечера он устраивал 13 января на старый Новый год. У него бывали замечательные талантливые люди, любящие его театр и его самого. И мы частенько выступали с поздравлениями на этой маленькой сцене в Гнездниковском.
Как-то раз мы с Гришей даже танцевали вместе танец гаучо. Это было безумно смешно, но при таком упитанном теле и чарличаплинских ногах, он все проделывал с необыкновенной легкостью. А однажды он предложил мне спеть, и мы с ним спели со сцены 16 строк.
На юбилее Майи Плисецкой в конце представления шел номер из мюзикла «Кордебалет», в котором танцевало человек сто — балет Большого театра, мой— Имперский и команда Гурвича из «Летучей мыши». Он был необычайно горд и счастлив. Для него было неважно вечер Плисецкой или кого-нибудь еще, главным было то, что его ребята вышли на сцену Большого вместе с профессиональными балетными артистами. Он готов был репетировать с ними и час, два и три, сколько нужно. Гриша Гурвич делал то, что он хотел и так, как хотел. Если у него возникали проблемы, он звонил в мой театр и мы помогали ему, если мне было что-то необходимо — я звонил ему и мы решали проблему вместе. Гриша умел дружить. В театральной среде мало кто это умеет. Гурвич умел, поэтому его и любили.
Гедиминас Таранда
|
|
|
