В его театре хотелось состариться и умереть
Мне очень хотелось выступить на юбилее. Это же мой театр, я же имею к этому празднику непосредственное отношение! Почему же меня не выпускают на сцену? Номер сыроват правда, да ладно. К тому же Гриша был, по-моему, рад моему приходу, хоть и без приглашения, обещал выпустить на сцену. Вот я и жду в плаще и шляпе за кулисами, нетерпеливо шаркая набойками на туфлях. Сейчас, сейчас... Но что это? Гурвич прощается со зрителем, дают занавес. Ну, уж нет! Не знаю, кто тебе втемяшил в голову, что Угол — говно, и ему не место сейчас на юбилейном вечере театра, из которого он ушёл в самый критический момент после гастролей в Париже, уверен, что сам-то ты так не думаешь. Я выхожу и перед закрытым уже занавесом работаю степовый номер. Аплодисменты, смех...
Сколько их было, аплодисментов, смеха. Казалось, что мы настолько к ним привыкли, что немного обнаглели. Переход с капустнической сцены Дома актёра в подвал на Гнездниковском прошёл как-то незаметно, а для меня тем более органично — это же моя родная сцена Учебного театра ГИТИСа. Я мог пройти по ней с завязанными глазами.
Могу сказать определённо — мы были счастливы. Гурвич писал что называется «на меня», разрешая при этом импровизировать. Когда импровизация получалась и зал взрывался от хохота, он прыгал от радости за кулисами так, что сцена сотрясалась — вес у него был всегда не маленький. И ведь жанр интеллектуального кабаре рассчитан, так сказать, на определённого зрителя, не привыкшего ярко выражать свои эмоции. Но везде, где бы мы не играли этот спектакль, был успех. Среди актёров царил истинный дух партнёрства. Театр представлялся праздничным, живым и пенящимся, в него не приходили, в него бежали, летели. В нём хотелось состариться и умереть. К сожалению, это случилось раньше, чем я думал.
Нет, я не поссорился с Гурвичем. Для этого мы слишком друг друга любили. Были досадные недоразумения, была, как мне казалось, ревность к телевидению. Именно тогда началась моя программа «Оба-на!». Кстати, он тоже потом сделал несколько телепроектов. Кто-то сказал, что мы никогда бы не ужились вместе — мы оба лидеры. Ерунда. Когда каждый занят своим делом, это и называется театром. Я был актёром, он автором и режиссером. Я благодарен ему и мне его не хватает.
Игорь Угольников
|
